Подземная тюрьма - Страница 25

Головокружительные пассажи «книги-ноутбуки-закладки» возобновились, а я прикусил язык и втянул голову в плечи.

Так она еще и умна не по-человечьи… Какое странное сочетание. А кто-то предупреждал, что мне тут все подряд будут врать? Или это ввиду того, что я — человек со стороны, не внесенный в список, и врут они только друг другу, то есть только своим, себе подобным?

Ладно, со временем разберемся — если внесут в список. А не внесут — и разбираться не понадобится, поскольку это уже будут не мои проблемы.

Да, кстати, давайте-ка познакомимся.

Что, очень вовремя вспомнил? Но вы ведь сами видели — все недосуг было, столько событий за одни сутки, тут даже у любого педанта и гения самоорганизации в голове будет каша. Я не педант и даже местами предрасположен к хаосу, как и любая творческая личность, так что мне простительно. А сейчас как раз образовалось свободное время, пока сидим, в ожидании «хмурого», время есть, могу отрекомендоваться в двух словах, чтобы вам было понятно, с кем предстоит иметь дело.

Про родителей сказал, про дядьку тоже. Еще у меня была бабка: мать отца и дядьки, но, когда мне исполнилось десять лет, она умерла. Все, по близким родственникам доложил. Теперь собственно про меня — умного-красивого.

Рост — метр семьдесят два, телосложение среднее — я не богатырь, но и не жиробас, и от пола на кулачках отжимаюсь — дядька приучил. Глаза серые, не курю, клаустрофобией не страдаю. В декабре сего года мне будет двадцать пять, окончил московскую среднюю школу, затем Московский государственный университет геодезии и картографии по специальности картограф.

С детства живописью не увлекался: моей страстью были книги и путешествия — преимущественно пешком или вплавь — по необъятным просторам нашей Родины. Это я на первом курсе познакомился с художниками, пообщался с ними, кое-чего нахватался и попробовал сам малевать. Если бы получилось совсем отвратно, я бы, наверное, это дело быстро забросил бы и посвятил себя чему-нибудь другому. Но, то ли мои новые друзья отнеслись ко мне снисходительно, то ли в самом деле есть у меня какие-то задатки в этой области — малевал я вполне сносно. Именно малевал — я хоть и люблю себя, но оцениваю вполне объективно.

С гордостью могу присовокупить: поступать в вуз мне никто не помогал, и учился я самостоятельно, за все время дядьку ни разу в универ не таскали. Да и захотели бы — вряд ли из этого что-то получилось бы. Большую часть времени его не достать, он почти всегда в командировке, за исключением одного месяца в году. И в этот месяц тоже не достать: он то по речке сплавляется с друзьями, то по горным тропам топает. Ввиду этого я примерно с восьмого класса фактически живу один, привык сам о себе заботиться, так что примите это как характеризующую деталь: ваш покорный слуга — товарищ взрослый и вполне самостоятельный.

Что еще? А, ну да, я же военный.

Окончил военную кафедру — не карьеры ради, а сугубо чтоб солдатом не служить, и пошел в офицеры.

А вот тут дядька помог. Звякнул кому-то из коллег, и меня мгновенно пристроили в полк связи. И ни капли мне не стыдно за такой протекционизм: попробуйте сами, без звонков, остаться служить в Москве, да на хорошем месте. В лучшем случае угодите куда-нибудь на окраину округа, а в норме — поедете осваивать предгорья Северного Кавказа или бескрайние просторы Камчатки.

Ну вот, и все: больше вроде бы и рассказывать не о чем.

Так… Сказал вот это — и задумался: а может, зря я так бесхитростно раскрылся перед вами? У меня, вообще, есть такое: подчас хочется понравиться человеку, кажется он мне этаким свойским парнем, и я вместо того, чтобы туману о себе подпустить, таинственности навести, нарочно раскрываюсь перед ним, чтобы выглядеть наивным простачком с душой нараспашку. Обычно это работает, но порой попадаются замысловатые и неверно оцененные мною камрады, которые, напротив, сразу теряют ко мне интерес и отворачиваются.

Так вот, учитывая широту и разнообразие аудитории, предвижу кислую гримасу на холеных лицах некоторых заядлых «приключенцев». Не спецназовец, не лучший стрелок батальона, не мастер спорта по боевым искусствам, покрытый шрамами и славой, или даже просто тайный маньяк-убийца, а вполне обычный парень без опыта, связей и каких-то многообещающих задатков…

Ну и как с таким приключаться, да?

Для таких взыскательных камрадов я попробую быстренько реабилитироваться.

Во-первых, я еще не старый, так что успею набраться опыта, обрасти подробностями и угодить в разные передряги — если сразу не убьют.

Во-вторых, я — боевик. Да-да, ничего я не придумал, так негласно называют каждого, кто занимает подобную моей должность: ПНШ (помощник начальника штаба) по боевой подготовке. Неплохо звучит, верно?

То есть я, конечно, за год своей службы только и делал, что рисовал схемы, карты, плакаты и графики, но про боевую подготовку я тоже в курсе, поскольку по долгу службы мне пришлось прочесть целую кучу наставлений, уставов и методических пособий. Так что теоретически я подкован.

И кстати! Я умею стрелять. Не как спецназовец, конечно, но вполне сносно. Знаете ведь, наверное, как в полку организуют практические стрельбы: при этом ЗНШ (заместитель начальника штаба — мой непосредственный начальник) и ПНШ всегда выезжают с личным составом, так что не захочешь, а поневоле научишься. Не знаю, правда, пригодится это мне сейчас, при переходе в номенклатурный разряд, но теперь вы знаете: при случае запросто могу стрельнуть.

В третьих: я довольно сносно малюю (хотя я уже говорил), отменно рисую карты, схемы и планы, и у меня прекрасная память. Жаль, конечно, что не феноменальная — я, например, могу забыть имя девушки, с которой встречался год назад, или кому должен денег, но по части всего, что касается графики, память у меня отменная. Было дело, в мое дежурство писаря бухали ночью в кабинете и спалили экзаменационную карту, которую мы совместными усилиями малевали три дня подряд (мой шеф — заочно учится в Академии, это мы для него делали).