Подземная тюрьма - Страница 56

Проводив неприязненным взглядом затрапезную куртку с грязными разводами на спине, я направился в указанное место, желчно бурча на ходу:

— Ну надо же… Нет, вы только подумайте… Проснулся, сволочь… Оно, значит валялось на полу, позорило нас на весь гарнизон, а теперь ходит тут и всех поучает… Нормально, да?!

Вернувшись к коллегам, я с удивлением обнаружил, что инженер непринужденно болтает со Степой и Юрой. И, что самое неприятное, они при этом проявляют к нему какую-то непонятную для меня благосклонность.

Вот ведь странные люди! Мне почему-то казалось, что после такого пьянственного валяния на грязном полу шеф должен немедля выкинуть этого мерзавца из команды. Ну и уж коль скоро Домовитый оказался таким закоренелым либералом и душкой и вообще никак не отреагировал на безобразный поступок инженера, остальные коллеги должны были проявить адекватность и по достоинству оценить поведение этого так называемого члена коллектива. То есть инженер, на мой взгляд, должен вести себя как побитая собака и занимать положение парии, а не ходить тут гоголем, поучать тех, кто младше, и дружески общаться с опытными камрадами.

— Ну, в общем, привезите мне курить, бутылку водки и что-нибудь на зубок кинуть, — сказал в завершение инженер.

Ага, искупайте меня в шампанском и крови юных ахалтекинцев и свезите, бляхх-офф-мухс, к гуриям в райские кущи! И побыстрее, а то гурии там уже заждались!

Скотина.

— Хорошо, сделаем, — кивнул Степа. — Ну все, трудись, поехали мы.

* * *

Насчет «нычек» я большой спец. Читал, знаете ли, про разных приключенцев — сталкеров, контрабандистов и прочих тунеядцев, не желающих трудиться, как все нормальные люди. Я совершенно точно знаю, что схроны с богатыми тайниками обычно делают в опасных и труднодоступных местах, в «заброшенке», промзонах, топких болотах (желательно с газами и кровососами — обычными и сказочными) — то есть, как минимум, далеко за городом. Опираясь на свой большой книжный опыт в таких делах, я настроился ехать за пределы Москвы и даже слегка погоревал по этому поводу.

Мне, честно говоря, уже не хотелось никаких тренировок и отработок взаимодействия в команде, хотя я и понимал, что дело это важное и полезное.

Я устал. Вторые сутки на ногах, ни поесть нормально, ни прилечь отдохнуть или хотя бы просто расслабиться на пол часа. Мне хотелось домой: снять парадный костюм, который теперь придется тащить в химчистку, принять ванну, навернуть сковородку картошки с котлетами (не поверите — сам делаю, даже знаю где мясо нормальное купить, позвоните, расскажу по секрету), немного выпить для пущего релакса и упасть в постель с книгой. И тихонько заснуть под потрошение очередного василиска (я сейчас как раз перечитываю «Ведьмака»)…

Ну так вот, я уже не без усилия поборол свое недовольство и настроился ехать далеко за город, и потому был немало удивлен, когда Юра, взявший на себя функции водителя, уверенно направил нашу «таблетку» к центру столицы.

— Могу я поинтересоваться, куда мы едем?

Ответа на этот вопрос не последовало. Степа, сидевший рядом с Юрой в кабине (мы с доктором, на правах второсортных, устроились в пассажирском отсеке), глянул на меня через плечо и многозначительно кашлянул.

— Я помню: вникать самому, — поспешно поправился я. — Просто хотел уточнить, в какой район едем — может, буду полезен, я тут многие места хорошо знаю…

— Надо заправиться, — вместо ответа сказал Юра. — Вот жлобье, пригнали тачку на сдачу и залили пол-литра! Док, заправишь?

— Почему я? — удивился доктор.

— Как это «почему»? У тебя деньги есть.

— Ах да, точно: у меня и в самом деле есть деньги. — Доктор хлопнул себя ладонью по лбу. — Совсем забыл! Ну и кто из нас еврей после этого?

— Да ладно, док, не жмись, — мило улыбнулся Юра. — Это ж для общего дела, грех не поделиться!

— Хорошо, заправлю, — сдался доктор. — Надеюсь, мы едем не в Питер? Десять литров хватит?

— Хватит, — кивнул Юра. — Тут рядом, так что хватит с запасом.

В пути следования мы останавливались дважды: раз — заправиться, два — взять «матбазу».

То есть притормозили у многоподъездного дома, Юра сказал:

— Семнадцать мгновений подождите, за матбазой сгоняю. — И нырнул во двор.

Вернулся он минуты через три и притащил две бухты крепкой капроновой веревки.

— Ух ты, — удивился я, принимая на хранение «матбазу». — Где взял?

— У корешей позаимствовал, — ответствовал Юра, усаживаясь за руль.

— Здесь живут твои друзья?

— Ага, — кивнул Юра. — У меня вообще полно друзей. Так что держитесь за меня и всегда будете с салом.

— Сало — это хорошо, — одобрил доктор. — Особенно хохлятское, с чесночком, да на халяву.

— А разве вероисповедание позволяет вам есть сало? — вежливо поинтересовался я.

— О да! — Доктор радостно улыбнулся. — Мое вероисповедание позволяет мне творить поистине ужасные вещи. Напомню вам, поручик: я атеист.

— Пардон, доктор, задумался. Извините, если этот вопрос показался вам оскорбительным.

— Надо же, эть вас так, какие мы культурные! — хмыкнул Юра. — А ничего, джентыльмэны, шо я к вам ж… сижу? Этот ньюанус вас не удрочает?

— Это старая шутка, — оценил Степа. — Но «ньюанус» — это зачет. Сам придумал?

— Ни, Степа, на майдане пидслухал, — съязвил Юра. — Я ж тупой, как я могу шо-то придумать?

— Ничего страшного, — кивнул мне доктор. — В отличие от наших суровых коллег я не накладывал вето на вопросы, так что можете смело спрашивать все что угодно.